Вспомнилось. В Российской Империи накануне Первой мировой, часть руководства Военного министерства довольно скептически воспринимало возможность использования авиации, как боевой единицы
Вспомнилось. В Российской Империи накануне Первой мировой, часть руководства Военного министерства довольно скептически воспринимало возможность использования авиации, как боевой единицы.
Одни генералы были уверены, что это всё пустые игрушки, а газета "Русский инвалид" писала, что русская армия славна победами и крепким духом, а не новомодными затеями. Это было, уже после Порт-Артура, если что.
Другая часть прогрессивных высших офицеров под руководством Великого Князя Александра Михайловича, как раз наоборот, делала все, чтобы в грядущую войну Россия вступила, имея авиацию. Консервативный публицист Михаил Меньшиков писал тогда:
"... Я лично всем сердцем одобряю мысль обратить спорные 900 тысяч на закладку воздушного флота. Это крайне необходимое, может быть, более необходимое, чем водяной флот, орудие обороны.
Как я докладывал читателю не раз, нам нужен сейчас не флот, а контрфлот, - нужны подводные, надводные и, наконец, воздушные миноносцы. Аэроплан - не только разведчик, но и носитель бомб: это новый враг дредноутов, враг, может быть, более опасный, чем все другие, взятые вместе.
Если судьба в наши черные дни выдвигает небывалое в свете оружие, то как не спешить воспользоваться им? Как не спешить изо всех сил, чтобы хоть в этом деле не отстать от соседей?"
Со скрипом, и лишь благодаря админресурсу Великого Князя Александра Михайловича, а также на его личные деньги, новомодные аэропланы стали собирать в России, принялись учить пилотов. Уже в ходе Первой мировой, частные компании, вроде столичного "Дукса" собирали гораздо больше аэропланов, чем государственные заводы, скажем, Руссо-Балтийский. Но в целом, ситуация с авиацией в русской армии на тот момент оставалась весьма сложной.
За четыре года войны Германия, Великобритания и Франция выпустили около 50 тысяч летательных аппаратов. У Российской Империи этот показатель составил лишь 6 тысяч самолётов, это по самым оптимистичным оценкам ангажированных историков.
Об интенсивности работы авиации на фронте писал , в частности, генерал-лейтенант Николай Николаевич Головин:
"Чрезвычайная слабость наших воздушных сил отчетливо сознавалась во всех инстанциях русского командования. «Брусилов, Каледин, Сахаров, — записывает в июне месяце в своих воспоминаниях председатель Государственной думы М. В. Родзянко, — просили обратить самое серьезное внимание на авиацию. В то время как немцы летают над нами, как птицы, и забрасывают нас бомбами, мы бессильны с ними бороться...» Отлично сознавала это наша Ставка и потому внесла на Междусоюзническую конференцию, собравшуюся в январе 1917 г., просьбу о присылке Русской армии в ближайшие после 1 января 1917 г. восемнадцать месяцев 5200 самолетов".
В России так и не смогли выпускать авиадвигатели, их приходилось постоянно импортировать из-за границы. И, несмотря на то, что в конечном счёте Российская империя (не случись революции), все равно оказалась бы в числе победителей, этих побед можно было достичь меньшей кровью, будь у императорской армии больше авиации и будь готовы планы её боевого применения.
В тренде
Популярные новости за сутки
